 |
|
 |
|
|
|
|
В Беларуси окружные избирательные комиссии отказали в регистрации в кандидаты в депутаты двум оппозиционным депутатам — Анне Канопацкой и Елене Анисим. Помимо них «пролетели» мимо возможности попасть в парламент многие независимые кандидаты и активисты оппозиционных партий.
При отказе в регистрации потенциальным кандидатам чаще всего называли две причины: проблемы с собранными подписями и проблемы с декларациями. TUT.BY разбирался, почему подписи могут забраковать и будет ли будущий парламент «стерильным» от оппозиционеров.
«Это не имеет ничего общего с логикой закона, это чистая манипуляция комиссий»
Действующему депутату Елене Анисим, которая выдвигалась в Столбцовском избирательном округе № 70, отказали в регистрации из-за ошибки в сборе подписей: в подписных листах некоторые подписанты не указали возле своего места жительства Столбцовский район, а указали только деревню в этом районе, некоторые — дом и улицу жительства, а на некоторых листах дату поставил сборщик подписей, а не сам подписант. Канопацкой тоже указали на недействительные подписи: например, люди писали не 2019, а 2009 год.
Глава Республиканской ассоциации инвалидов-колясочников Евгений Шевко за свое выдвижение собрал 1477 подписей из необходимой тысячи, но и ему отказали из-за недействительных подписей.
Юристы говорят, что собрать бÓльшее количество подписей — значит дать окружной комиссии больше шансов их забраковать, поскольку в законодательстве четко не прописано, как комиссия должна проверять подписи. Так считает глава Белорусского Хельсинкского комитета Олег Гулак.
— Сейчас механизм немного поменялся, но в целом окружные комиссии используют давно обкатанную схему. Дело в том, что есть две ключевые проблемы. Во-первых, широкое, меняющееся от выборов к выборам, толкование, что такое недостоверные подписи. Раньше, например, недостоверными признавали подписи, в которых год был указан не полностью, то есть человек, подписывающийся за кандидата, писал: «07.10.16», а не «07.10.2016». Потом в судах говорили, что это нарушение инструкции по делопроизводству, дата должна писаться полностью. То есть нет никаких сомнений в том, что человек поставил подпись в этот день, но через такие формальные «рогатки» подпись признается недействительной. И таких нюансов можно придумывать миллион, когда нужно «срезать» кандидата, — говорит Гулак.
Юрист рассказывает о технологии проверки подписей. За свое выдвижение претенденту необходимо собрать тысячу подписей. Но многие кандидаты думают, что чем больше подписей, тем лучше — и ошибаются.
— Например, кандидат, как в случае с Шевко, собирает и приносит полторы тысячи подписей. Комиссия отбирает 20% подписей и проверяет. Если нашли какой-то процент недостоверных — бракуются все подписи, и уже неважно, сколько ты их собрал. Тут дело в том, что в законодательстве процедура отбора подписей на проверку не прописана, нигде не сказано, это должны быть случайные подписи. Логика очевидна: все подписи проверить невозможно, поэтому берут лишь часть подписей и по ней судят обо всех, то есть должна быть случайная выборка. А вот тут есть большое «но»: проконтролировать, как это происходит на самом деле, мы не можем.
Решение комиссии об отказе в регистрации в кандидаты Евгения Шевко. Фото: Евгений Шевко
На практике же, насколько мы знаем, комиссии раскладывают весь пакет подписей, смотрят проблемные подписи и прикладывают их ко всем остальным, бракуя так весь пакет.
Были такие показательные случаи: один член инициативной группы неправильно собрал подписи — во всех бланках у него все подписанты поставили «07.10.16», и он сдавал пять пачек заполненных бланков поочередно. Но в «случайную» выборку попали все его недействительные подписи. Выходит, чем больше подписей ты принес, тем больше риск, что ты что-то не увидел в них, ошибся где-то и дал комиссии больше возможностей для выборки недействительных подписей. Получается, что надо нести 1000−1200 подписей, чтобы после детальной проверки осталось необходимое количество действительных подписей.
Это не имеет ничего общего с логикой, заложенной в законе, это чистая манипуляция избирательных комиссий. Но суды к теории вероятности не апеллируют — доказать в суде, что это была не случайная, а полная выборка, невозможно, — говорит Гулак.
С декларациями, как говорит юрист, тоже есть вопрос. Все выдвиженцы должны подать декларацию, которую потом обнародуют и она станет публичной. Но перед этим комиссия проверит декларацию через запросы в налоговую.
— То есть я подаю, а комиссия потом перепроверяет. Но при такой процедуре все сводится к тому, вспомнил я о проданном велосипеде или нет. По-хорошему, надо ввести такой механизм: я как выдвигающийся в депутаты пишу расписку, что согласен, чтобы данные о моем имуществе будут обнародованы, и комиссия сама посылает запрос в налоговую, все проверяет и публикует. То есть, опять же, на сегодня подача декларации — еще одна манипуляция комиссий, чтобы «срезать» будущего потенциального кандидата, — считает глава БХК.
«Не исключаю, что в парламент все-таки назначат новых оппозиционеров»
Политический обозреватель Артем Шрайбман считает, что отказ в регистрации Анны Канопацкой и Елены Анисим — не знак, что «либерализация» закончилась, как считают некоторые аналитики, потому что никакой «либерализации» и не было: назначение этих двух депутатов в парламент в 2016 году было игрой с Западом. По сути, жестом, который должен был смягчить отношение Запада к тем выборам, что и произошло: парламент был де-факто признан другими европейскими парламентами.
— Мне сложно сейчас судить, решили ли белорусские власти свернуть этот «эксперимент» или нет, потому что есть вероятность, что власть просто решила обновить тех, кто находится в оппозиционной квоте в парламенте — опасно держать там каких-то оппозиционеров очень долго. Ведь за несколько лет в парламенте они набирают общественный и медийный вес, и исходя из этой логики их каждый раз нужно обновлять на мало кому известных активистов, каким, например, была и Анна Канопацкая в 2016 году, — считает Шрайбман.
Аналитик предполагает, что решение о том, сколько и будут ли вообще оппозиционеры в парламенте, принимается или очень узким кругом лиц, или лично президентом на основании докладов, которые ему подготовили.
— Поэтому вероятность того, что парламент будет «не стерильным», сохраняется — заинтересованность в улучшении отношений с Западом есть, и более того: и Дэвид Хейл (заместитель госсекретаря США по политическим вопросам, прилетавший в сентябре в Минск. — Прим.TUT.BY) довольно четко увязал перспективы смягчения санкций с альтернативными голосами в парламенте, как называют американцы оппозиционеров. То есть если их совсем не будет в парламенте, то о снятии санкций можно забыть. А это значит, что выходы на альтернативных поставщиков американской нефти усложнятся, «Белнефтехиму» будет сложно работать с США, то есть все это идет вразрез со многими другими процессами во внешней политике. Поэтому я не исключаю, что в парламент все-таки назначат новых оппозиционеров, — говорит Артем Шрайбман.
Источник: TUT.BY, 18.10.2019
