 |
|
 |
|
|
|
|
Беларусь остается единственной страной в Европе, где применяется смертная казнь. Даже в России введен мораторий. Этот вопрос является главным в переговорах о вхождении Беларуси в Совет Европы, особенно после того, как не осталось политзаключённых. Почему же власти страны не хотят отменять смертную казнь?
Правозащитник, юрист Белорусского Хельсинкского комитета Гарри Погоняйло считает, что есть две основные причины.
"В данном случае это предмет торга. Потому что для страны, в которой применяется смертная казнь по 2-3 процессам, этот вопрос вообще серьёзного значения не имеет. У нас есть альтернатива — пожизненное заключение, которое достаточно широко применяется судами, и вполне можно ввести мораторий на смертную казнь. Но это зависит от воли одного человека", – сказал Погоняйло в интервью Еврорадио.
Смертная казнь не только предмет торга, но и частью популистской политики Лукашенко. Вопрос существования смертной казни был впервые вынесен на референдуме 1996 года. Тогда кроме него было еще 3 вопроса, но самый главный — это принятие новой конституции, которая продлила срок правления Лукашенко на два года и усилила президентские полномочия.
"В добавок к основному вопросу были заданы такие популистские вопросы. Он манипулировал этим тогда и продолжает манипулировать, опираясь на широкое мнение граждан. Даже если в Италии или Германии сейчас поставить вопрос о применении смертной казни к террористам, они проголосуют за. Даже в странах устоявшейся демократии нельзя такие вопросы отдавать на решение общественности. Государственные деятели должны вести общество за собой, а не идти за мнением большинства. Но в Беларуси это связано с личной диктатурой Лукашенко. Он очень держится за возможность лично решать казнить или помиловать. Для него это один из инструментов и сакральных знаков его влияния на ситуацию, которыми он может пользоваться и не хочет выронить из рук", – добавляет правозащитник.
"Власти любят говорить, что смертные приговоры очень сильно влияют на статистику. И у нас тогда уменьшается количество преступлений. Но это не так", ― говорит правозащитник Андрей Полуда, который много лет занимается делами осуждённых на смерть белорусов.
Статистика показывает, что за последние десять лет количество вынесенных в Беларуси смертных приговоров почти не меняется и составляет около трёх приговоров за год (данные Национального статистического комитета). Скачок состоялся только в 2016 году, когда было вынесено семь смертных приговоров.
Пожизненные сроки получают ежегодно около семи граждан Беларуси, и эта статистика за последние десять лет тоже не меняется. Исключение ― 2013 год. Тогда только два белоруса получили пожизненные сроки, столько же ― смертные приговоры.
Со статистикой убийств ― иначе. Если в 2007-м году в Беларуси произошло 791 убийство, то в последующие годы их количество относительно плавно снижалось ― 645 в 2008-м году, 486 в 2010-м, 437 в 2016-м году.
Отсутствие связи между применением смертной казни и количеством убийств можно проследить и на примере Грузии. Мораторий на смертную казнь в этой стране ввёл Эдуард Шеварднадзе ещё в 1996-м году, окончательно отменена она была при Саакашвили в 2007-м. Количество убийств в Грузии за этот период менялось неравномерно, скачками, и значительно снизилось как раз после прихода к власти Михаила Саакашвили: 1998 год ― 243 убийства, 2005 ― 403, 2006 ― 325, 2008 ― 263, 2009 ― 210, 2010 ― 187, 2011 ― 107, 2016 ― 60.
"Если государство говорит, что вопрос смертной казни у нас носит профилактический характер, воспитательный, то почему тогда вокруг смертной казни столько таинственности? Серьёзная завеса секретности? Я вам пример приведу. Смертный приговор человеку из Наровли. Вчера только мы смогли узнать его фамилию и имя. Это скрывалось. И такое очень часто бывает. Суды проходят в закрытом режиме, нет никакой информации. Например, дело Эдуарда Лыкова, которого уже расстреляли (Лыкова признали виновным в смерти пяти человек, подробности дела не известны, ― Еврорадио). О том, что в отношении него вынесен смертный приговор, мы узнали только через месяц после самого приговора, через месяц. О какой публичности можно говорить?" ― спрашивает правозащитник Андрей Полуда, курирующий компанию "Нет ― смертной казни!" в Беларуси.
По мнению Полуды, если смертные приговоры в Беларуси носят профилактический характер, то куда логичнее было бы всесторонне освещать детали таких дел, публиковать информацию о них в СМИ. Однако этого, за редким исключением, не происходит.
"Процедура приведения в исполнение смертного приговора в Беларуси находится под серьёзной завесой секретности. Тела не выдаются, вещи, места захоронений не раскрываются. Это всё советские традиции. С самых далёких советских времен, со времен Куропат (место массовых расстрелов под Минском в 1930-ых годах), я даже не побоюсь этого слова. С тех пор, когда хотели скрыть размеры репрессий, осталась секретность, связанная со смертной казнью. Разве только шапку в инструкциях меняли", ― убеждён эксперт.
