 |
|
 |
|
|
|
|
Правительство России направило в ООН рекомендации, как странам-участницам следует трактовать право граждан на свободу собраний. В Москве считают допустимыми «превентивные задержания и обыски» перед митингами, не видят проблемы в использовании на акциях «сотрудников в штатском», настаивают на персональной ответственности организаторов за поведение участников мероприятия, а достаточным основаниям для его запрета видят одну лишь «угрозу возникновения насилия». Кроме того, российские власти возражают против провозглашенной ООН обязанности защищать участников акций «от нападений, вызванных гомофобией, сексизмом или гендерной дискриминацией» — в Москве считают это «попыткой создания некоего привилегированного режима защиты отдельных категорий лиц».
Председатель национальной общественной организации «За права человека», член Московской Хельсинкской Группы Лев Пономарев в разговоре с изданием The Insider назвал предложения российских властей нелепыми и рассказал о мерах, которые могут ограничить произвол властей.
Согласно Конституции нет никаких оснований для применения ограничений к проведению мероприятия. Есть 31 статья Конституции, согласно которой граждане имеют право на свободу мирных собраний. Она дает общий тезис, а закон уже каким-то образом ее регламентирует. Заявление о том, что «одна лишь угроза возникновения насилия — уже основание для введения ограничительных мер», противоречит Конституции Российской Федерации. Но проблема даже не в том, что законы не очень хорошо ее регламентируют, а в том, что и их власти регулярно нарушают, и не где-то на периферии, а в Москве и в Питере. Они могут придумать любую лажу типа фальсификации информации, полученной секретным путем в результате оперативных мероприятий. Непризнание права на участие в митингах можно считать признаком репрессий.
Другая большая проблема заключается в том, что, в отличие от законодательства практически всех других стран, в российском отсутствует понятие спонтанной массовой акции, когда люди выходят на улицы в случае чрезвычайных событий. Они выходят стихийно, и их никто не задерживает, а у нас даже нет представления об этом нет. У нас есть понятие «собрания граждан», когда люди выходят без всяких признаков пикета, митинга, и их задерживают.
Что касается предложения российского правительства о том, чтобы включить пункт об ответственности организаторов собраний за действия их участников, то я, как организатор очень больших массовых акций, могу определенно сказать, что это невозможно. Дело в том, что решительно настроенные оппоненты спокойно могут совершить любую провокацию, что и бывает иногда. Террористы могут атаковать массовое мероприятия, например, врезаться на машине в толпу, как уже неоднократно бывало. Нелепо считать, что организатор массовой акции может это предотвратить или должен нести за это ответственность. Это работа спецслужб, которые должны иметь возможность превентивно это предотвратить. Сейчас российское государство расписывается в заведомой неэффективности работы своих спецслужб.
Присутствие на массовых акциях сотрудников в штатском мне кажется полезно и необходимо, если они всего лишь наблюдают. Просто наблюдают, так как основанием для задержания участника митинга являются признаки насилия либо против граждан, либо против государства — каких-то организаций, государственных институтов. Есть специальный закон, который в шутку называется «массовые беспорядки» <ст. 212 УК РФ — The Insider>. Там довольно четко написано, что такое массовые беспорядки: применение оружия, поджоги, дезорганизация работы государственных органов, насилие против граждан. Но это не мешает властям называть массовыми беспорядками и совсем другие события, как это случилось после недавнего московского митинга.
Мы работаем над внесением изменений в законодательство Российской Федерации, чтобы было меньше ограничений на проведение массовых акций. Одно из предложений — в случае отказа в проведении какого-либо мероприятия обязать проводить собрания представителей власти и заявителей акции, чтобы в нем участвовал уполномоченный по правам человека в этом регионе, условный посредник. Это бы ограничило государственный произвол. На этом фоне рекомендации России ООН — наглая и серьезная попытка оспорить очевидные вещи, и к обсуждению этого необходимо подключиться ООН.
Источник: The Insider, 27.02.2020
