 |
|
 |
|
|
|
|
25 февраля 2016 года правозащитная ассоциация Promo-LEX (Молдова) представила доклад «Соблюдение прав человека в приднестровском регионе Республики Молдова в 2015 году».
Ион Маноле, исполнительный директор Promo-Lex, ответил на вопросы корреспондента РИА «Новый регион».
- Расскажите о своей работе в Приднестровье.
- Мы сейчас в самом Приднестровье уже практически не работаем. С апреля 2015 года нам запретили въезд на территорию ПМР, и мы продолжаем те дела, которые начали раньше, доводя их до Европейского суда по правам человека.
Конечно, мы продолжаем проводить мониторинг ситуации на расстоянии. В целом, за 12 лет работы в регионе мало что изменилось, проблемы остаются всё теми же.
Большая часть дел, с которыми мы сталкиваемся, возбуждается по уголовным статьям, хотя бывают и политические дела. Мы не делаем различия, для нас важно выполнение международных стандартов по правам человека.
Хотя Приднестровье и непризнанная территория, территория замороженного конфликта, мы считаем, что и в таких территориях права человека должны соблюдаться. А те, кто нарушает права человека, обязательно должны нести ответственность за такие действия. Если этого нет, то нарушения прав человека становятся постоянной практикой.
- Приднестровье формально непризнано – ни с точки зрения Молдовы, ни с точки зрения международного законодательства. Но де-факто оно существует, там возникают правовые конфликты, совершаются преступления. Есть какая-то гражданско-правовая и уголовная составляющая, но в то же время есть и политические преследования. С вашей точки зрения: любой приговор приднестровского суда априори незаконен, или Вы каким-то образом соотносите конкретные случаи с международной практикой?
- Права человека нарушаются везде, не только в непризнанных территориях. Главное – чтобы существовал эффективный механизм для защиты прав человека.
Что касается политических или неполитических дел – такие случаи тоже бывают везде. Для нас, когда мы рассматриваем проблемы левого берега, важно, чтобы процессуальные права людей были соблюдены в рамках минимальных международных стандартов. И не нужно изобретать велосипед. Нужно просто не препятствовать работать в Приднестровье адвокатам из любой страны.
Нужен мониторинг соблюдения прав человека. Нужно выявлять проблемы и устранять их – а власти ПМР сегодня препятствуют такой деятельности.
Правовая система всегда развивается. То, что мы видим сегодня в ПМР – это вчерашний день, это подходы ещё советского времени. Это предельная закрытость и стремление спрятать проблемы, а не решать их. Как следствие, те, кто работает в этой системе, чувствуют себя комфортно, а остальные люди – бесправны.
Сегодня вокруг ситуации с правами человека в Приднестровье, и Тирасполь, и Кишинев и другие актеры играют в политические игры. Одни говорят о борьбе за независимость, другие – о том, что это часть Молдовы. И в то же время они ведут переговоры. Но пока идут переговоры, страдают люди, живущие там – и до этого никому нет дела. Мы бы хотели, чтобы в диалоге между Кишиневом и Тирасполем обсуждались бы правовые проблемы. Но эти проблемы сегодня не обсуждаются. Права человека отнесены к политическим вопросам.
При этом, международные организации, участвующие в переговорах, тоже заявляют о том, что, мол, «не время заниматься правами человека» и что вопросы прав человека следует отложить до разрешения конфликта. Но диалог тянется без особых результатов уже 25 лет, в течение которых права человека никого не интересовали! И может продолжаться ещё 25 лет! Но там живут люди и во время переговоров там должны быть правовые гарантии для живущих там людей.
- То есть, позиция «отложенных прав человека» характерна и для Кишинева, и для международных организаций. Включая, как я понимаю и ОБСЕ?
- Да, и ОБСЕ, и не только она.
- К вам обращались за помощью граждане Украины, проживающие в ПМР? Налажен ли у вас диалог с украинскими правозащитниками?
- Мы не ведем специального учета гражданства обратившихся. К нам обращались люди и с молдавским гражданством, и с российским, и с украинским. Мы, как можем, помогаем всем, кто к нам обратился.
Что касается контактов с украинскими правозащитниками, то мы состоим в сетях правозащитных организаций, и там достаточно много организаций и из Украины. Мы встречаемся, проводим совместные мероприятия, в том числе и в Киеве. Последняя по времени киевская встреча была у нас в ноябре.
- Каковы отношения правоохранительных органов Молдовы и непризнанных, но де-факто существующих «правоохранительных органов» непризнанной «ПМР»? Что вы можете сказать о попытках похищения людей с правого берега Молдовы приднестровскими силовыми структурами? Насколько можно судить по открытой информации, лица, непосредственно пытавшиеся осуществлять, или даже успешно осуществлявшие такие похищения, ни разу не понесли в Молдове никакой ответственности. Даже тогда, когда они оказывались в руках молдавских правоохранительных органов.
- Это серьезная проблема. Она началась после войны. Напомню, что по соглашению от 21 июля 1992 года, город Бендеры должен был контролироваться обеими сторонами совместно: полицией Молдовы и милицией Приднестровья. Но в дальнейшем из-за политических игр их сотрудничество, к сожалению, не сложилось.
В 1998 году между МВД Молдовы и МВД Тирасполя было снова подписано соглашение о сотрудничестве, которое, в частности, предусматривало взаимную выдачу уголовных преступников.
Одна из правозащитных организаций Кишинева опротестовала это соглашение в суде, и суд признал его противозаконным. Доводы судей были ясны: практика таких выдач противоречит законодательству Молдовы.
Но полиция и милиция сталкивались с необходимостью работать вместе – без всякой политики, просто в рамках борьбы с преступностью. И из-за отсутствия законных механизмов между работниками полиции и милиции стали складываться, скажем так – неофициальные отношения. На уровне личных контактов. С правовой точки зрения это стало большой проблемой. Вступая в такие отношения с милиционерами ПМР, работники полиции грубо нарушали права человека, которые они были обязаны защищать.
Мы зафиксировали несколько случаев передачи людей. Фактически – похищения полицией людей на правом берегу, без оформления надлежащих документов, без соблюдения процессуальных прав – и передаче их на левый берег. Похищенных просто вывозили в Бендеры, и отпускали на улице, где их тут же задерживали милиционеры из ПМР. Мы сразу же заявили что это большая проблема, что есть процессуальные права, есть суд – но отдавать человека в Приднестровье, туда, где нет никаких механизмов защиты прав человека – естественно, было преступлением.
После долгих усилий нам удалось прекратить такую практику. Сейчас полиция требует у приднестровских властей документы, подтверждающие факт совершения преступления, проводит своё следствие и передает дело в молдавский суд.
Мы за то, чтобы правонарушители отвечали по закону. Но проблема в том, что в существующей ситуации молдавские власти могут сотрудничать с приднестровскими только в одностороннем порядке. То есть, они могут затребовать доказательства и рассматривать их сами в рамках следствия и суда. А вот если человек арестован там – то это уже не работает. Наши власти могут только требовать, чтобы такого арестованного передали им [в ту часть Молдовы, где есть конституционная власть].
Что касается похищения людей с правого берега, с территории, контролируемой конституционными властями Молдовы, работниками приднестровской милиции – под предлогом совершения ими неких преступлений в Приднестровье, то Promo-LEX известно о 4 подобных случаях. Мне не известно, были ли привлечены к ответственности похитители, отслеживание этого — не совсем наша область деятельности.
Такие случаи были и по отношению к гражданам Украины, на украинской территории. У нас в производстве есть дело, когда в 2007 году приднестровские милиционеры из Григориопольского района поехали в украинское село, на территории Украины, и встретившись с местным милиционером, при его содействии, вывезли в Приднестровье трех молодых людей, обвинив их в краже скота. Все трое были осуждены в Приднестровье. Их удалось освободить совместными усилиями с нашими коллегами из Киева.
- Правильно ли я понимаю, что в Приднестровье не признают ни каких-либо международных правовых организаций, ни международных правовых норм? И выше Верховного суда ПМР апеллировать некому?
- Да.
- А насколько Россия имеет влияние на приднестровские власти?
- Российская Федерация однозначно поддерживает режим в Приднестровье, всеми способами и под любыми предлогами. Это прямо нарушает пункт 5 Договора о дружбе и сотрудничестве между Молдовой и Россией, в котором обе страны взаимно обязались не поддерживать сепаратистские режимы на территории друг друга. И это же делает Россию ответственной за нарушения прав человека в Приднестровье.
Россия не выставляет Приднестровью в плане прав человека никаких условий. Чтобы было понятнее: к примеру, если Молдова работает с международным банком, с другими партнерами, то она должна выполнять множество обязательств и соответствовать многим стандартам. Проводить реформы, менять законы – и в конечном итоге создавать условия для нормальной жизни. И только в этом случае Молдова может рассчитывать на помощь.
А Россия к соблюдению прав человека равнодушна. И это порождает у властей Приднестровья ощущение полной безнаказанности.
- Не кажется ли Вам что и в Молдове приднестровская тема заброшена. Нет попыток как-то институализировать ситуацию, ввести её в законодательное поле.
- Да, я вам привел уже пример с МВД. Это ненормальная практика. Власти должны предотвращать нарушения прав человека, а не выжидать, пока проблема разрастется. Более того в Молдове нет пока общей политики по отношению к Приднестровью, в разных структурах мы видим разные подходы, разные толкования одной и той же проблемы, и разные, не согласованные друг с другом, действия.
- Что слышно о принятии закона о статусе внутренних переселенцев в Молдове. Я слышал, что вы подали в парламент соответствующий законопроект.
- Нет, пока не подали. Работаем над ним. Это назревшая проблема, мы в последнее время столкнулись с множеством таких случаев. И подходы к разным делам – разные. Нет единого подхода.
- Как вообще могло получиться, что за 25 лет реального существования проблемы, причем, проблемы, в которую вовлечены ещё и международные правозащитные организации, в Молдове нет статуса внутреннего вынужденного переселенца. То есть эти люди вне правового поля. Хорошо – допустим молдавские парламенты всех созывов за 25 лет были равнодушны к судьбе своих граждан. А позиция международных организаций – тоже индифферентная?
- Понимаете, международные структуры никому ничего не навязывают. Они поддерживают те действия государства или общественных организаций, которые, по их мнению, заслуживают поддержки. Но и только. Эта проблема не раз остро всплывала в разные периоды… И – есть люди, которые не вполне добросовестно ею воспользовались.
В итоге – с одной стороны госструктуры опасаются, что они откроют ящик Пандоры и у них просто не хватит денег помочь внутренним переселенцам, с другой стороны – сами люди не сумели объединиться и бороться за свои права. Нет сегодня организации вынужденных переселенцев из Приднестровья – а одинокие голоса никто не слышит. Сейчас это вопрос в очередной раз обострился. В том числе и потому, что аналогичные проблемы возникли в Украине. И так заинтересовались опытом Молдовы – а мы вынуждены отвечать, что позитивного опыта решения этой проблемы у нас, к сожалению, нет….
- Как Вы полагаете, могли бы Украина и Молдова, возможно ещё и Грузия – где кстати есть успешный опыт работы с внутренними переселенцами и хорошо разработанное законодательство по этому вопросу - выработать некие общие стандарты в этой области? Как основу для будущих международных подходов к проблемам таких вот сепаратистских анклавов.
- Я полагаю, что начинать надо с прав человека. Из чего вытекают жесткие требования к тем, кто контролирует эти территории. Это основа. Все остальное – все переговоры о территориальной целостности или каких-то компромиссных формах должны быть вторичны. Права человека. И есть механизмы привлечения к ответственности нарушителей этих прав. Но нужно добиваться, чтобы международные организации были активнее в этом вопросе, а не откладывали права человека до «лучших времен», которые неизвестно когда настанут. По остаточному принципу: мы сначала разрешим конфликт, а потом будем заниматься правами человека.
- Приднестровская сторона постоянно жалуется на то, что против приднестровских чиновников возбуждают уголовные дела. Насколько эффективная такая практика?
- Цель этих действий с точки зрения адвоката – именно поэтому мы настаиваем на возбуждении таких дел – пройти все возможные инстанции. В том числе – потребовать возбудить уголовные дела. Ну и тем, против кого возбуждены такие дела, это напоминает о возможной ответственности. В какой-то степени такая практика стала удерживать должностных лиц приднестровской администрации от совсем уже запредельных действий.
Беседовал Сергей Ильченко
Источник: РИА «Новый регион», 29.02.2016
