 |
|
 |
|
|
|
|
В России более 100 правозащитных организаций, которые получают даже небольшое иностранное финансирование, были названы "иностранными агентами" – что в России может означать только "предатель". Об этом пишет российская правозащитница, глава Московской Хельсинкской Группы Людмила Алексеева в статье "В России правозащитные организации больше, чем когда-либо, нуждаются в поддержке Запада", опубликованной на сайте газеты The Washington Post.
Предлагаем обратный перевод статьи с английского языка:
В этом году исполняется 25 лет со дня распада Советского Союза и возрождения России. После 70 лет советских репрессий одной из наиболее примечательных особенностей этого возрождения стало быстрое создание огромного, оживленного и эффективного гражданского общества России.
История правозащитного движения в России – это также история моей жизни, потому что я была диссидентом в советское время и сегодня с гордостью возглавляю Московскую Хельсинкскую Группу (МХГ), старейшую правозащитную организацию в России.
В 1990-х годах наша страна была бедной, и правозащитные группы не получали никакого финансирования. Нам повезло, что западные доноры поддерживали нашу работу. Даже когда Россия встала на ноги, во многом благодаря резкому росту цен на нефть, в стране по-прежнему нелегко было найти финансовую помощь для правозащитных организаций. Для этого было много причин, не последняя из которых заключалась в том, что потенциальные доноры не хотели навлечь на себя гнев Кремля, поддерживая потенциально проблемные организации. И давайте признаем: правозащитная деятельность может быть проблемной.
За 15 лет пребывания Владимира Путина у власти Кремль пытался представить ценность прав человека как нечто чуждое России – особенно в свете событий в Украине два года назад. Критика правительства означает нелояльность, или, еще хуже, – государственную измену. В соответствии с законом, принятым в 2012 году, более 100 НКО, которые получают даже небольшое иностранное финансирование, были названы "иностранными агентами", что в России может означать только "предатель".
Не только Кремль и контролируемые государством СМИ таким образом отравили общественное сознание, настроив против независимых организаций. Есть также реальные правовые последствия для лидеров гражданских организаций, в том числе до двух лет в тюрьме, если они отказываются соблюдать закон. Десятки НКО втянуты в судебные разбирательства. Многие вынуждены были закрыться. Минюст недавно обвинил "Мемориал", ведущую правозащитную организацию, в использовании иностранного финансирования для причинения вреда России и попросил генпрокуратуру расследовать это.
Еще одна часть этой охоты на ведьм – это прошлогодний закон, запрещающий "нежелательные" иностранные организации, которые якобы подрывают оборону России, безопасность или конституционный порядок. Но реальной целью по-прежнему остаются россияне. Те из нас, кто связан с этими "нежелательными", рискуют получить до шести лет лишения свободы. Цель состоит в том, чтобы изолировать нас и углубить пропасть между Россией и Западом.
Вскоре российские сенаторы попросили генпрокуратуру запретить 12 организаций как "нежелательные". В список вошли доноры, которые 25 лет назад помогали российским НКО подняться и остаются важным источником поддержки и по сей день. Сначала был запрещен "Национальный фонд демократии", затем несколько месяцев спустя Фонды "Открытое общество". Фонд Макартуров и Фонд Чарльза Стюарта Мотта также были включены в список и решили прекратить свою работу в России, ссылаясь на все более враждебный политический климат. Это невероятно грустно. Эти фонды так много сделали, чтобы помочь моей стране.
Теперь только ничтожно малое количество доноров по-прежнему готовы продолжать финансировать правозащитную деятельность в России. Это несложно понять. Все доноры хотят видеть результаты своих инвестиций, но каких результатов можно ожидать, когда здесь, похоже, опускается новый железный занавес? Кто захочет, чтобы на его совести было то, что лидер какой-то организации, которую они поддерживают, оказался в тюрьме или еще хуже?
Несколько лет назад, моя организация прекратила прием иностранного финансирования, потому что я не могла просить свою команду идти на риск, который был связан с клеймом "иностранный агент". Но я полностью поддерживаю своих коллег в правозащитном движении, которые мужественно выдерживают правовые и политические атаки.
У меня нет ответов на трудные вопросы. Но я отказываюсь терять надежду.
Так же поступают и сотни активистов, которые ставят на карту все – свою свободу, свои семьи, чтобы продолжать правозащитную деятельность в России. Они борются за демократические ценности. Доноры должны найти возможности поддержать их. Проект по защите свободы в России стоит попытаться реализовать, пока есть россияне, которые готовы отстаивать эти идеи.
На встрече несколько месяцев назад я обратилась к Путину напрямую с просьбой отменить ужасный закон об "иностранных агентах". Я сказала ему, что власти не должны обвинять нас в чем-то, в чем мы не виноваты. Он еще никак не отреагировал на мою просьбу. Называйте меня глупой, но я до сих пор надеюсь. Если бы я смогла сегодня встретиться со всеми западными донорами, инвестировавшими в права человека в России, я бы поблагодарила их за то доверие, которое они оказали нам 25 лет назад, в начале, полном надежд, и попросила бы их не оставлять своих российских партнеров, особенно теперь, когда дело принимает крутой оборот.
