 |
|
 |
|
|
|
|
— Дорогая Франция! Париж, любимый! Друзья!
Среди тех прекрасных людей, которые пришли с цветами и свечами к французскому посольству в Москве, было много наших журналистов и неизмеримо больше наших читателей. На сайте «Новой» много часов подряд люди высказывают свои соболезнования, выражают свою скорбь. Друзья газеты, замечательные музыканты, в дни траура будут на московских бульварах играть мелодии Франции. На сайте «Новой газеты» можно увидеть и услышать, как «Марсельезу» поют Мирей Матьё и отважные парижане на стадионе Stade de France в минуты ожидания новых взрывов…
Мы на вашей стороне.
— После первого потрясения думаешь вот о чем. Это — испытание, через которое теперь должна пройти европейская цивилизация. Оно двойное, это испытание. Во-первых, нужно проявить решимость и мужество — наконец уже вырезать эту раковую опухоль. Но еще важнее и труднее при этом не отказаться от высоких принципов открытости, терпимости и достоинства. Без них европейская идея утрачивает всякий смысл. От того, получится совместить первое со вторым или нет, зависит будущее человечества. Без преувеличения.
— Ужасно, что они это так синхронно подготовили — и ударили сразу и во многих местах. Я не понимаю, почему жертвой стала именно Франция… Но сейчас нам всем надо быть готовыми к колоссальным испытаниям.
Я не знаю, как это изменит воздух города, сознание людей в Париже. Мы же, в Москве, уже прошли через столько испытаний! У нас были эти взрывы домов, которые до сих пор неизвестно кто учинил… Мы, к сожалению, готовы к самым страшным ударам судьбы: у нас они были много раз. Бывали — годами, десятилетиями.
И конечно, терроризм — общий враг. Сейчас эту проблему надо решать всем миром.
— То, что произошло, — чудовищно. И происходит, повторяется еще и потому, что мир все еще не смог по-настоящему объединиться в борьбе с терроризмом. Не выяснять, кто важнее, не преследовать свои экономические, геополитические — мелкие на фоне происходящего! — цели.
А абсолютно честно, с полной искренностью работать вместе — и здесь очень важно участие и стран Европы, и США, и мусульманского мира, и России! Все в мире должны выступить решительно и однозначно в защиту Жизни. Но этого пока не произошло.
Меня очень огорчала реакция в России на события января 2014 года, на расстрел Charlie Hebdo. Все дискуссии быстро уходили в сторону, к вопросу о том, что можно и чего нельзя в искусстве. Но есть более важные смыслы: святость человеческой жизни. С ней не идут в сравнение вопросы о содержании карикатур, любых карикатур.
Наше государство, наши власти ведут себя в последнее время как подростки: выясняют свое место в иерархии. Сражаются за него. Вместо того чтобы объединиться с миром, забыв об амбициях — личных, исторических, не важных по сравнению с масштабом проблемы. Вопрос таков, что требует абсолютной серьезности: речь, может быть, идет о судьбах цивилизации.
— Мне кажется, что это настоящая трагедия с еще неоцененными последствиями. Горькое поражение гуманистической культуры. Потому что сила Франции была как раз в том, что она легка, радостна, приятна для жизни.
Она пыталась создавать эту равную жизнь для своих граждан, формируя внутреннюю общность, настаивая, что любой араб — такой же француз, как остальные французы. Поэтому столь мощной системной была политика для эмигрантов, помощь социально неустроенным, разветвленная сеть арабских магазинов, кафе, интернациональные школы. Все делалось для интеграции.
Поэтому расцениваю последние события как ужасную трагедию гуманистической идеи вообще. Они отказываются от ценностей, которыми мы дорожили со времен эпохи Возрождения. Что от хорошего отношения человек становится лучше, добрее. Что не может от добросердечного отношения он впадать в варварство.
И знаете, что меня особенно потрясло? Это были смертники. Смертники — во Франции с ее культом жизни! Даже во время террористического акта в редакции «Шарли Эбдо» убийцы пытались уехать, умчаться, закопаться. И вот все эти люди в черном. С шокирующей легкостью они выбрали смерть как некое противостояние гуманистической европейской идее жизни.
То, что «религия смерти» начинает укореняться в головах ортодоксов, — необратимая драма.
Надо сказать, что я жил как раз в этом квартале, где расстреливали кафе. Хорошо знаю Десятый и Одиннадцатый округи, праздничный театр «Батаклан», возникший как кафешантан, бульвар Вольтер, ведущий к площади Республики… Все это близкие места. И когда думаю, что они стали ареной смерти, меня охватывает чувственный ужас.
Выключена подсветка Эйфелевой башни. Как будто на легкий, остроумный, сверкающий Париж накинули беспросветный черный траур.
— Столкновение цивилизаций с конца прошлого века проходило по поясу, который начинался от Пакистана, шел через Афганистан, дальше в Турцию, Ближний Восток, Северную Африку, вплоть до Алжира. Там уже тогда трясло, и трещины шли на Балканы и дальше.
Это понимание ко мне пришло именно в Париже, едва я, посол, стал отслеживать контекст мировых событий. Тогда еще не было такой волны миграции, но уже нарастала взрывоопасная сейсмика, в этом поясе все дрались между собой. Помню, мой товарищ, советник российского посольства. профессор Юрий Рубинский, дал мне брошюру Хантингтона, которая потом переросла в книгу «Конфликт цивилизаций». Но думаю, даже Хантингтон вряд ли предполагал, что этот конфликт достигнет масштабов, которые мы увидели этой ночью в Париже.
…Когда Ельцин убедил меня «работать на новую Россию», я думал, что в роли посла пробуду во Франции год, а оказалось — семь лет, которые меня только укрепили в моей давней, с первой научной конференции, любви к этой стране. Лично для меня Франция, во-первых, — квинтэссенция европейской культуры, и, во-вторых, — перекресток мировых культур вообще. Место, где встречаются и пересекаются самые невероятные и грандиозные современники. Мне выпало знакомство с поразительными людьми, которых я никогда бы не узнал, если бы не попал на этот «перекресток».
Если и необходимо сейчас что-то предпринять, то первым делом забросить всю эту нашу антизападную риторику. Она присутствовала, даже этой ночью, не говоря о помойке в интернете. Таких мы воспитали «пользователей», на 80% полностью одураченных.
Нам не впервой. Говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями, а столбовая дорога России неизвестно куда вымощена граблями.
Вот прозвучали на самом верху правильные слова: надо объединить усилия всего цивилизованного человечества. Вслед за нашим лидером прокукарекали все, кто искренно, кто формально. Но теперь надо эти слова привести к делам. Как это сделать? Как уничтожить источник заразы, чтобы он хотя бы замер, не развивался? Как вывести человечество из этого тупика? На наших глазах сильно измельчала мировая политическая элита, нет такого класса личностей, как Черчилль, Рузвельт, де Голль.
Но и злодейство перестало быть привилегией лидеров, стало бытовым инструментом, технологией рядовых исполнителей. И все осложняет то обстоятельство, что в этом поясе от Пакистана до Алжира никакого единства нет; везде — осколочное состояние, по сути, все идейно и религиозно — враги друг другу. И сплачивает этих людей только общность мусульманства. Религии, отныне яростно противостоящей европейской цивилизации.
Когда взорвали российский самолет в Египте, вся наша семья целый день писала и звонила петербургским друзьям, спрашивая, все ли живы-здоровы, не пострадали ли общие знакомые. И вот грянул теракт в Париже, и вновь надрывные звонки и письма: как вы, где вы?
Трудно осознать, что эта чудовищная фантасмагория происходит наяву, что мы отныне обречены, как в военное время, разыскивать родных и близких, боясь услышать страшную весть. Как, оказывается, тесен наш мир, как мы все связаны друг с другом тысячью нитями любви, дружбы, родства, симпатий, профессий. Боль и смерть в одном конце мира мгновенно отзывается в другом. Поистине все люди братья, и мы скорбим с теми, кто потерял дорогих им людей, оплакиваем всех невинных жертв, погибших от рук террористов в прекрасном и гордом Париже.
Мы с вами, бесстрашные парижане! Vive la France!
Источник: Новая газета, 14.11.2015
