 |
|
 |
|
|
|
|
сопредседатель Московской Хельсинкской Группы
Российский апелляционный суд отклонил накануне иск Московской Хельсинкской группы (МХГ) и утвердил решение Мосгорсуда о ликвидации правозащитной организации, сообщают СМИ в пятницу, 28 апреля.
МХГ — одна из старейших правозащитных НКО России. К ее созданию причастен академик Андрей Сахаров. У истоков организации стояли Юрий Орлов, Людмила Алексеева, Елена Боннэр, Александр Гинзбург, Петр Григоренко, Анатолий Марченко, Виталий Рубин, Анатолий Щаранский и другие советские диссиденты и правозащитники.
Более 20 лет (с 1996 по 2018 годы) Московскую Хельсинкскую группу возглавляла Людмила Алексеева.
На заблокированном по решению российских властей сайте МХГ так сформулированы цели организации: «Мы убеждены, что Россия будет демократическим государством, где соблюдаются законы, где человек, его права и достоинство являются высшей ценностью».
В поданном Минюстом иске о ликвидации МХГ утверждается, что организацией якобы допущены «грубые» и «неустранимые» нарушения, связанные с тем, что ее сотрудники так или иначе участвовали в некоторых мероприятий (конференциях, семинарах) за пределами Москвы (формально МХГ — сугубо столичная структура). В чем тут состав «преступления», загадка, неразрешимая для юристов.
Днем раньше аналогичное решение было вынесено в отношении правозащитного центра «Сова», до этого — в отношении общества «Мемориал» и его правозащитного центра. По мнению независимых журналистов и политологов, правозащитное движение в России «вырубают под корень».
О своем видении ситуации в стране в интервью Русской службе «Голоса Америки» рассказал сопредседатель Московской Хельсинкской Группы, учредитель Сахаровского центра Вячеслав Бахмин.
Виктор Владимиров: Вячеслав Иванович, как вы восприняли решение апелляционного суда. Не сильно удивлены?
Вячеслав Бахмин: Гораздо больше меня удивило бы, если бы на процессе вдруг поддержали наш иск. Но в нынешней ситуации это абсолютно невероятный сценарий. А поскольку все прошло «штатно», то повода для удивления не возникло. В общем изначально было понятно, что этим и закончится. Теперь наша задача постараться провести ликвидацию нашей организации с наименьшими потерями. Планируем в ближайшие дни собраться нашей группой и обсудить, что и как мы можем делать дальше, определиться с перспективой для тех людей, которые были вовлечены в работу МХГ.
В. В.: Возможность практической деятельности в каком-то виде остается?
В. Б.: Пока еще обычная деятельность обычных людей законом не запрещена. Поэтому рассчитываем, что сможем что-то делать вместе как некая группа людей, которых объединяет важное, как нам кажется, и интересное прошлое — общая работа в МХГ. То есть группа в принципе может сохранить себя, не имея юридического статуса. На это и надеемся.
В. В.: Согласно формулировке Минюста, МХГ совершила «неустранимые» нарушения. В чем состоит эта «неустранимость»?
В. Б.: Именно в таком духе мы накануне и задавали вопросы судье и представителям Минюста. «Неустранимость», как ее трактует надзорное ведомство, состоит в том, что событие уже совершилось, и изменить в связи с этим ничего нельзя. Чистой воды казуистика. Причем, оказывается, мы совершали грубые «нарушения». Хотя за долгие годы нашей работы на это почему-то никогда прежде не обращали ровно никакого внимания. Просто ни одного замечания в наш адрес по этому поводу сделано не было. Вот вам и вся неустранимость. Просто нужно было придраться, вот и придрались. Говорить тут о какой-то логике или пропорциональности наказания содеянному бессмысленно.
В. В.: Это политическое решение?
В. Б.: Несомненно. И судья, которая вроде бы внимательно выслушивала все аргументы, и сама задавала довольно острые вопросам представителям Минюста, тем не менее за 10—15 минут приняла роковое для нас решение. Ощущение такое, что все было определено загодя и далеко не в зале судебного заседания.
В. В.: Вопрос чисто гипотетический. Если бы Людмила Михайловна Алексеева была жива, повлияло бы это на судьбу МХГ?
В. Б.: Думаю, что кончилось бы все равно тем же самым. Потому что тут вопрос не в тех лицах, которые возглавляют организацию, а в том, как изменилась сама страна и время, в котором мы живем. В нынешней ситуации таким организация, как МХГ, Сахаровский центр, «Сова», места в России, к сожалению, нет.
В. В.: Это все козни, которые способна предпринять власть в отношении вас, или здесь возможны сюрпризы?
В. Б.: Мы привыкли ежедневно ждать сюрпризов — в основном неприятных. Предсказать, что еще власти могут придумать, чтобы затруднить нам жизнь, весьма сложно. Их фантазия не знает границ. Тут все возможно.
В. В.: Каковы цели российских властей, которые уничтожили в стране практически все без исключения авторитетные, известные всему миру НКО?
В. Б.: Они хотят добиться идеального для себя решения — чтобы все «молчали в тряпочку» или говорили то, что говорит власть. Ясно, что это недостижимо. Поэтому они беспощадно устраняют те структуры, которые демонстрируют несогласие с официальной политикой. Этот процесс идет уже давно, но боюсь, что он может интенсифицироваться в ближайшей время.
В. В.: А сами не опасаетесь давать сегодня комментарии всяким «вражеским голосам»?
В. Б.: Нет. Я же не говорю чего-то крамольного — только то, что думаю. А молчать не могу.
Беседовал Виктор Владимиров
Источник: Голос Америки, 28.04.2023
