30 лет без Андрея Сахарова

Ровно 30 лет назад, 14 декабря 1989 года, умер Андрей Дмитриевич Сахаров, академик, создатель водородной бомбы, диссидент, правозащитник, лауреат Нобелевской премии мира. О том, почему Сахаров стал в конце 1980-х моральным авторитетом для всего советского общества, смог бы он быть русским Вацловом Гавелом и кого в сегодняшней России можно назвать «совестью нации» в интервью Русской службе RFI рассказал член Московской Хельсинкской Группы, руководитель движения «За права человека» Лев Пономарев.

Лев Пономарев: С Андреем Дмитриевичем Сахаровым я общался два года, последние два года его жизни в общественно-политической сфере, потому что по науке (мы с ним оба физики) мы не пересекались. На конференциях виделись, но издалека. Нельзя сказать, что я с ним как-то дружил до этого. А когда создавался «Мемориал», то именно я его пригласил в общественный совет «Мемориала» — это была такая надстройка над «Мемориалом». Сам Андрей Дмитриевич не создавал «Мемориал», не руководил им практически. А это был такой, как на западе говорят, «Body» — совет, «надстройка» такая. Когда мы думали, кому россияне и вообще советские люди могут доверить деньги, тогда мы решили собрать такой «body». Туда вошел и Сахаров, и многие перестроечные лидеры, и Ельцин, в общем, люди, которые в 1988 году были популярными на волне «Перестройки». И тогда я стал более плотно с Сахаровым работать. А потом пошли выборы в 1989 году в народные депутаты СССР, и я был его доверенным лицом и потом сотрудничал до самых его последних дней.

В ваших воспоминаниях о Сахарове вы пишете, что в те годы, в конце 80-х — начале 90-х он был лидером общественного мнения. В чем именно это проявлялось и как его личность повлияла, на ваш взгляд, на настроения в российском обществе?

Видите, ему удалось быть лидером не только среди либералов, людей таких же взглядов как он, антикоммунистов, может быть, но и среди обычного населения. Потому что он сделал карьеру в советское время как человек, который создал ядерную бомбу. И в этом смысле он был очень популярным среди населения. Он был трижды герой социалистического труда и был известен, как в советское время говорили «как создатель ядерного щита Советского Союза». Поэтому его мнение, даже не совпадая с мнением обычного советского человека, проникало [в этого самого человека]. Это, конечно, уникальный был случай в истории.

И если бы Сахаров был моложе и поздоровее (мы знаем, что он умер совершенно неожиданно), то он мог бы вполне быть лидером новой России, мог бы быть «Гавелом» (Вацлав Гавел — чешский писатель, диссидент, правозащитник, последний президент Чехословакии (1989 — 1992) и первый президент Чехии (1993 — 2003) — RFI). Я ему даже предлагал создать партию с ним во главе. Но он мне говорил: «Ну что вы, Лёва, посмотрите на меня, разве я на это способен?». Нельзя сказать, что он выглядел больным, но в нем не было энергетики, политической харизмы, может быть, и навыков таких не было. В этом смысле нам не повезло. Если бы он был лет на двадцать моложе, то он бы мог стать политическим лидером и, может быть, возглавить страну. Хотя это все выглядит фантастически сейчас, когда мы смотрим, что мы пережили и кто у нас были лидеры.

И если фантазировать и представить, что он возглавил бы партию и, может быть, даже мог бы стать президентом, как бы это могло изменить российскую историю? Каких ошибок он бы не допустил из тех, что допустил Ельцин?

Ну вообще, если говорить более объективно, то наша страна не была готова к таким радикальным преобразованиям. Они произошли неожиданно, потому что коммунисты всё… извините, не хочу говорить на вашем французском радио, как у нас говорят по-русски, но в общем, они всё потеряли. Они угробили экономику и поэтому преобразования вынуждены были быстро происходить. И разочарование населения было велико, поэтому нужна была какая-то крупная фигура, которая каким-то образом объясняла бы. Конечно, возможно, что и при Сахарове нам ничего не удалось бы.

Но, с другой стороны, победила мирная демократическая революция, а во главе ее кто был? Бывший член политбюро Ельцин со всеми минусами, которые могли бы быть только у него. Хотя он действительно был смелый человек, он восстал против диктата КПСС, согласился на многопартийность. Но штампы то у него оставались партийные. Он не был человеком свободным от этих взглядов. И поэтому он очень быстро отошел от демократов. В начале 1990-х годов я с ним много встречался, он был открыт для взаимодействия. Но потом его окружили «шестерки» разные, спаивали его, да он и сам был не против. Конечно, у Сахарова бы таких минусов и не было, не было бы такой коррупции. Хотя Ельцин не был склонен к коррупции, я могу это сказать определенно. Но слишком много людей вокруг него стремились к коррупции и коррумпировали ближайшее окружение Ельцина и его семью.

Какие личные качества были у Сахарова, которые могли бы защитить его от этого?

Понимаете, коммунисты, особенно те, кто делал политическую карьеру, это были люди с искаженным представлением о населении, о справедливости, о партийной иерархии. А Сахаров был очень свободный человек, он был очень демократичным человеком. Очевидно, человек, который стратегически мыслил, а он даже в науке был стратегом, он не занимался мелкими проблемами в науке, открывал какие-то новые пути в новых областях науки, например, в астрофизике. И в астрофизику он пришел уже в поздние годы, под конец своей жизни. Тем не менее, он говорил вещи, которые определяли там некое направление. И поэтому и в общественной деятельности у него не было штампов, и в политической деятельности у него не было штампов. Он честно и откровенно разговаривал с людьми любого уровня, он не хитрил. А профессиональный политик Ельцин, как там пословица: одно говорим — другое в уме. Сахаров был намного более открытым человеком, и была бы более открытая политика, что было бы правильно.

В одном интервью вы говорили, что Сахаров как раз один из тех, кого можно назвать «совесть нации». Если говорить о сегодняшнем дне, есть ли в России личности сравнимые по масштабу, влиянию? Кого сегодня можно назвать «совесть нации»?

Все такие мифы возникают уже после смерти человека. И это правильно. Тогда оценивается более объективно вклад его. И Сахарова действительно можно было назвать «совесть нации». Но при жизни я бы не взялся ни одного человека так назвать. Потом, наверное, о ком-нибудь будут так говорить и про нынешнее время.

Но я бы сказал, что у нас есть «коллективный Сахаров». Есть группа людей, которые не боятся говорить правду. Есть такое сетевое сообщество «конгресс интеллигенции». Они не регулярно делают заявление, но когда какие-то особенно острые события [происходят], то они делают заявления. Я считаю, что «совестью нации» можно назвать «конгресс интеллигенции». Когда была аннексия Крыма, то именно «конгресс интеллигенции» высказался очень определенно и достаточно быстро. Наиболее заметные лица там — это писатель Людмила Улицкая, актриса Лия Ахеджакова, режиссеры Андрей Смирнов и Владимир Мирзоев, [музыкант] Андрей Макаревич. Каждого из них, может быть, и можно в чем-то упрекнуть, но когда они вместе выступают по таким крупным событиям, то можно сказать, что это «совесть нации».

Источник: RFI, 14.12.2019